СЕКРЕТАРИАТ КООРДИНАЦИОННОГО СОВЕТА ГЕНЕРАЛЬНЫХ ПРОКУРОРОВ ГОСУДАРСТВ – УЧАСТНИКОВ СНГ

Исполнительный секретарь КСГП СНГ Зимин В.П. 4–5 сентября 2024 г. в Ташкенте (Республика Узбекистан) принял участие в Десятой международной научно-практической конференции РАТС ШОС и Второй конференции СНГ по борьбе с терроризмом и экстремизмом, а также в совместных антитеррористических учениях компетентных органов государств – участников СНГ «Восток-Антитеррор-2024».

Эти мероприятия проведены в соответствии с Программой сотрудничества государств – участников СНГ в борьбе с терроризмом и экстремизмом на 2023 – 2025 годы и Программой сотрудничества государств – членов ШОС в противодействии терроризму, сепаратизму м экстремизму на 2022 – 2024 годы.

В совместной конференции, которая прошла в рамках единой площадки в формате пленарного заседания и пяти специализированных сессий, приняли участие делегации:

компетентных органов 20 государств – участников СНГ и государств – членов ШОС (Азербайджанской Республики, Республики Армения, Республики Беларусь, Республики Индия, Исламской Республики Иран, Республики Казахстан, Китайской Народной Республики, Кыргызской Республики, Исламской Республики Пакистан, Российской Федерации, Республики Таджикистан, Туркменистана, Республики Узбекистан), государств – наблюдателей при ШОС (Афганистана, Монголии) и государств – партнеров по диалогу ШОС (Арабской Республики Египет, Государства Катар, Объединенных Арабских Эмиратов, Королевства Саудовская Аравия, Турецкой Республики);

рабочих структур 9 органов СНГ (Исполнительного комитета, Межпарламентской Ассамблеи, Совета командующих Пограничными войсками, Координационного совета генеральных прокуроров, Совета министров обороны, Совета министров внутренних дел, Совета руководителей подразделений финансовой разведки, Совета руководителей таможенных служб, Антитеррористического центра);

рабочих структур 2 органов ШОС (Секретариата и Исполнительного комитета Региональной антитеррористической структуры ШОС);

10 уполномоченных органов 6 международных организаций (Контртеррористического управления ООН, Исполнительного директората Контртеррористического комитета Совета Безопасности ООН, Группы по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями Совета Безопасности ООН, Регионального центра ООН по превентивной дипломатии в Центральной Азии, Регионального офиса Управления ООН по наркотикам и преступности по Центральной Азии, Генерального секретариата Международной организации уголовной полиции – Интерпол, Секретариата Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, , Евразийской группы по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма, Центральноазиатского регионального информационного координационного центра по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, Международного Комитета Красного Креста);

22 научно-исследовательских и образовательных организаций, включая высшие учебные заведения компетентных органов стран СНГ и ШОС во главе с их ректорами, впервые собравшимися в таком составе.

В ходе пленарного заседания, в частности, выступили Председатель Службы государственной безопасности Республики Узбекистан Азизов А., заместитель Генерального секретаря СНГ Сейтимов Н., заместитель Генерального секретаря ООН – руководитель Контртеррористического управления ООН Воронков В., Директор Исполнительного комитета Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества (РАТС ШОС) Мирзаев Р.Э. и Руководитель Антитеррористический центр государств-участников СНГ (АТЦ СНГ) Сысоев Е.С.

Исполнительный секретарь КСГП СНГ Зимин В.П. выступил на второй сессии «Международное контртеррористическое сотрудничество» на тему «Основные направления повышения эффективности правового обеспечения сотрудничества государств – участников СНГ и ШОС в сфере противодействия терроризму и экстремизму».

В ходе своего выступления Зимин В.П. коснулся ряда вопросов, касающихся повышения эффективности международного антитеррористического сотрудничества, в частности, путем модернизации международно-правовой базы сотрудничества, укрепления национально-правовой базы противодействия терроризму и экстремизму, совершенствования национальной и международной антитеррористической практики, прежде всего в рамках международных органов и организаций, включая ООН, Интерпол и заинтересованные региональные органы и организации, в частности АТЦ СНГ и РАТС ШОС.

Особое внимание Зимин В.П. в своем выступлении уделил вопросам необходимости безотлагательного правового регулирования вопросов противодействия использованию систем искусственного интеллекта в террористической и экстремистской деятельности (тезисы его выступления прилагаются ниже).

По итогам совместной конференции принято итоговое заявление.

 

 

Тезисы выступления Зимина В.П.:

 

«Уважаемый господин председатель!

Уважаемые коллеги и гости!

 

Позвольте, прежде всего, от имени Координационного совета генеральных прокуроров государств – участников Содружества Независимых Государств и его Секретариата приветствовать участников настоящей совместной конференции, а также выразить организаторам нашего высокого собрания признательность за приглашение и возможность высказать некоторые соображения по вопросу повышения эффективности правового обеспечения антитеррористического сотрудничества на пространстве Содружества Независимых Государств (СНГ) и Шанхайской организации Сотрудничества (ШОС).

Вопрос о борьбе с терроризмом до сих пор остается в повестке международных форумов как на региональном, так и на глобальном уровне, несмотря на разнообразные, многочисленные и масштабные усилия как отдельных государств мира, так и международного сообщества в целом! Проблема терроризма и экстремизма по-прежнему актуальна и для государств, входящих в СНГ и ШОС. Более того, за последние годы террористические угрозы на пространстве этих государств и вокруг него существенно возросли. К ряду старых, но все еще действующих факторов добавились риски «цветных революций» и угрозы, связанные с существующими вооруженными конфликтами как международного, так и немеждународного характера, включая связанные с ними не только рост незаконного оборота оружия и взрывчатых веществ, но и проведение (например, Украиной при поддержке ее западных союзников) актов открытого терроризма.

Все это обусловливает необходимость усиления внутренней мобилизации, объединения усилий и повышения эффективности деятельности заинтересованных государств – участников СНГ и ШОС на антитеррористическом треке.

Среди основных направлений деятельности Координационного совета генеральных прокуроров государств – участников СНГ обозначена организация сотрудничества прокуратур государств – участников Содружества в борьбе с преступностью, включая терроризм.

Работа по повышению эффективности международного антитеррористического сотрудничества, в т.ч. государств – участников СНГ и ШОС, на наш взгляд, должна проходить по следующим основным направлениям:

1)  модернизация международно-правовой базы антитеррористического сотрудничества;

2) укреппление национально-правовых баз противодействия терроризму и экстремизму, в т.ч. путем участия в международном антитеррористическом сотрудничестве;

3) совершенствование национальной и международной антитеррористической практики заинтересованных государств, прежде всего в рамках международных органов и организаций, включая ООН, Интерпол и заинтересованные региональные органы и организации, в частности Антитеррористический центр государств-участников СНГ (АТЦ СНГ) и Региональную антитеррористическую структуру Шанхайской организации сотрудничества (РАТС ШОС).

Причем указанные 3 направления совершенствования относятся не только к противодействию терроризму и экстремизму, но и к борьбе с сопутствующими им преступлениями (в первую очередь, с незаконным оборотом оружия, взрывчатых веществ и наркотиков, с коррупцией, отмыванием криминальных активов и незаконной миграцией).

Важной предпосылкой эффективного антикриминального, в т.ч. антитеррористического, межгосударственного сотрудничества является наличие надлежащей правовой базы, включающей 2 массива юридически обязывающих норм (желательно, максимально взаимосогласованных): международно-правовой и национальный массивы.

1. Что касается  укрепления международно-правовой базы антитеррористического сотрудничества государств-участников СНГ и ШОС, то она состоит в основном из соответствующих международных договоров (универсальных, трансрегиональных, региональных, двусторонних) и решений Совета Безопасности ООН, обязательных для всех государств-членов ООН, в т.ч. входящих в СНГ и ШОС.

Следует отметить, что многие действующие антитеррористические договоры стран СНГ и ШОС (как многосторонние, так и двусторонние) нуждаются в модернизации. Надо придать им современное звучание, не лишая их прежних достоинств!

Например, с учетом проведенной Исполкомом СНГ в прошлом году инвентаризацией антикриминальной правовой базы Содружества Координационный совет генеральных прокуроров государств – участников СНГ на своем 33-ем заседании 15 сентября 2023 г. в Баку (Азербайджанская Республика) принял решение о необходимости модернизации договоров Содружества в сфере правового сотрудничества в борьбе с преступностью. И эта работа уже ведется.

Полагаем, что настало время внести в Кишиневскую конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (2002 г.) изменения, которые учитывали бы современную международную и национальную регулятивную практику и охватывали бы не только традиционные вопросы правового сотрудничества (например, вопросы выдачи и оказания правовой помощи по уголовным делам), но и другие актуальные аспекты межгосударственного взаимодействия, в том числе т.н. «полицейского» (правоохранительного) сотрудничества.

В частности, появились новые моменты, нуждающиеся в регламентации (например, оперативное получение из-за рубежа электронных доказательств). Можно было бы урегулировать вопрос и об определении приоритетов в решении вопроса о выдаче при коллизии нескольких поступивших запросов о в отношении одного и того же лица; с возможным установлением приоритета запросов из государств-участников Конвенции – по примеру того, как это осуществляется в Европейском союзе (ЕС) в отношении выдачи граждан государств-членов ЕС в третьи страны (после решения Суда ЕС в Люксембурге 2016 года по делу о выдаче гражданина Эстонии Петрухина из Латвии в Россию).

Уверен, что в таком договоре необходимы положения о сотрудничестве в случаях ответственности юридических лиц, связанной с совершением преступлений ее работниками в интересах этих юридических лиц (например, актов финансирования терроризма, коррупции, отмывания доходов от преступной деятельности). А такая ответственность по законодательству различных государств-участников СНГ может быть как уголовной, так и административной или гражданско-правовой.

На наш взгляд, представляет интерес и регулирование правовой помощи по делам об административной и гражданско-правовой конфискации, а также максимально возможное упрощение и ускорение формальных процедур взаимодействия. Необходимость такого упрощения отчетливо проявилась во время ковид-пандемии.

Думаем, что необходимо также предусмотреть раздел о взаимодействии в вопросах розыска, изъятия, ареста, конфискации и, что очень важно, возврата запрашивающей стороне имущества, полученного от преступлений и конфискованного в результате международного сотрудничества. Причем имущества, которое может находиться и в виде виртуальных активов.

При этом представляется, что в качестве общего принципа сотрудничества в вопросах возврата конфискованного имущества следует предусмотреть возвращение государству всего конфискованного по его запросу имущества за вычетом экстраординарных расходов (на хранение, управление, продажу, пересылку и пр.). Сейчас международные договоры, как правило, оставляют решение вопроса о возврате (разделе) конфискованного имущества на усмотрение запрашиваемой стороны. В таком случае может иметь место ущемление прав потерпевших и фактически незаконное обогащение государства, исполняющего запрос (например, в практикуемой США схеме раздела конфискованных активов поровну – 50:50). Такие нормы отнюдь не стимулируют государства направлять за границу запросы о конфискации.

Некоторые подвижки в правильном направлении имеются. Напомню, что в Конвенцию ООН против коррупции (2003 г.) впервые было включено положение об обязательном возврате конфискованного имущества, но только принадлежащего запрашивающему государству.

Предлагаемая мною договорная регламентация возврата имущества, полученного преступным путем и конфискованного в результате международного сотрудничества, способствовала бы репатриации огромных доходов, полученных преступным путем, в т.ч. от деяний террористического характера, и выведенных за границу. Это содействовало бы как реализации принципа справедливости, так и подрыву финансовой базы преступной (в т.ч. террористической и экстремистской) деятельности.

При этом следует регламентировать и сотрудничество в указанных вопросах применительно к конфискации имущества, не связанной с уголовным осуждением (т.е. конфискации inrem– в административном или гражданско-правовом порядке в отношении как физических, так и юридических лиц).

Необходимо также подумать над регламентацией более «продвинутых» направлений и форм сотрудничества, в т.ч. вопросов признания и исполнения решений иностранных органов (например, о признании материалов и организаций террористическими или экстремистскими, о блокировке соответствующих Интернет-сайтов).

С тем, чтобы сократить время наработки гармонизированной договорной базы сотрудничества государств СНГ и ШОС в правовой сфере, страны ШОС могли бы рассмотреть вопрос о присоединении к принятой в рамках СНГ Кишиневской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (2002 г.), а позже и к протоколу о внесении изменений в эту Конвенцию (о которых мы говорили выше).

Думаю, что для многих членов ШОС будет также полезно участие в Договоре государств - участников Содружества Независимых Государств о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, финансированию терроризма и финансированию распространения оружия массового уничтожения (2021 г.).

АТЦ СНГ и РАТС ШОС могли бы также заняться вопросом модернизации специальных антитеррористических договоров, принятых в рамках своих организаций. При этом может быть изучен и использован опыт договорной регламентации международного антитеррористического сотрудничества в рамках других региональных (субрегиональных) организаций, в частности следующие международные договоры:

- Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии: Конвенция о борьбе с терроризмом (1987 г.);

- Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН): Конвенция АСЕАН о противодействии терроризму (2007 г.);

- Африканский союз: Конвенция Организации африканского единства о предупреждении терроризма и борьбе с ним (1999 г.)

- Лига арабских государств: Арабская конвенция о пресечении терроризма (1998 г.);

- Организации американских государств: Конвенция о предупреждении и наказании за совершение имеющих международное значение актов терроризма в форме преступлений против лиц и связанного с этим вымогательства (1971 г.);Межамериканская конвенция о борьбе с терроризмом (2002 г.);

- Конвенция Организации Исламская конференция о борьбе с международным терроризмом (1999 г.);

- Совет Европы: Европейская конвенция о пресечении терроризма (1977 г.) и Протокол, дополняющий Европейскую конвенцию о пресечении терроризма (2003 г.); Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма (2005 г.) и Дополнительный протокол к Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма (2017 г.).

Конечно, для стран СНГ и ШОС необходимы надлежащие антикриминальные договорные отношения и с государствами, не входящими в эти объединения. С этой точки зрения, важны договорные акты, принимаемые на антитеррористическом направлении, особенно в рамках ООН (в первую очередь, последние: Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года, Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 2000 года и Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года), ИКАО, ИМО и МАГАТЭ, а также в рамках других региональных (субрегиональных) организаций.

Что касается ООН, то необходимо сделать решительные шаги в подготовке Всеобъемлющей конвенции о борьбе с терроризмом (проект таковой был внесен Индией еще в 1996 году) и активизировать процессы разработки, принятия и вступления в силу многосторонних договоров о борьбе с актами химического и биологического терроризма, а также инициированной Россией конвенции о борьбе с использованием информационных технологий в преступных целях.

На наш взгляд, давно следовало бы заключить специальные договоры ООН, регламентирующие сотрудничество по уголовным делам: договоры о выдаче, правовой помощи по уголовным делам, о конфискации и возврате похищенного имущества. Заключение указанных договоров будет способствовать созданию универсального договорного режима правового сотрудничества участвующих в них государств (в перспективе для абсолютного большинства из 193 членов ООН), при обеспечении надлежащего соблюдения прав человека. Основой для разработки таких договоров могут послужить принятые в рамках ООН в 1990 году типовые договоры о выдаче и о взаимной правовой помощи в области уголовного правосудия, типовые соглашенияо разделе конфискованных активов, принятые в рамках Группы Восьми (1999 г.) и ООН (2005 г.). Важно учитывать и современную договорную практику. В частности, статьи, касающиеся выдачи, правовой помощи по уголовным делам и возврата конфискованного имущества, содержащиеся в договорах ООН о борьбе с отдельными видами преступлений, заключенных в последние годы (например, разделы IV и V Конвенции ООН против коррупции).

При этом, по нашему мнению, требуют решения некоторые вопросы расширения правовых возможностей взаимодействия – например, об ограничении оснований отказа в выдаче, применения сроков давности привлечения к уголовной ответственности, а также иммунитетов выдаваемых лиц.

В частности, мною неоднократно на различных международных форумах предлагалось ограничить возможность произвольного толкования широко используемых во многих профильных конвенциях (например, Совета Европы) таких понятий, как "политическое преступление", "преступление, связанное с политическим преступлением" и "преступление, вызванное политическими мотивами". Например, было бы целесообразно ограничить возможность злоупотребления этими терминами путем исключения из числа таких преступлений деяний, предусмотренных в антикриминальных международных договорах, заключенных на универсальном и региональном уровне. Разве, к примеру, террористические акты, незаконный оборот наркотиков, торговля людьми и эксплуатация проституции могут рассматриваться в качестве «политических преступлений», «преступлений, связанных с политическим преступлением» или «преступлений, вызванных политическими мотивами»?

В процессе изучения антитеррористических договоров, заключенных в других региональных (субрегиональных) организаций возможна и проработка вопроса о присоединении к тем договорным актам, которые открыты для третьих стран (т.е. государств, не входящих в эти объединения).

2. Развитие национального законодательства должно быть, на наш взгляд, в первую очередь, направлено на обеспечение эффективного выполнения обязательств и реализации прав, вытекающих для соответствующего государства из заключенных им международных договоров, а также на регламентацию сотрудничества с иностранными государствами и международными органами при отсутствии договорной базы, прежде всего, на основе принципа взаимности (как это сделано, например, в России). Хотя, по нашему мнению, в перспективе человечеству в антикриминальном (и в первую очередь, антитеррористическом) сотрудничестве надо постепенно переходить от принципа взаимности к принципу совместной ответственности (sharedresponsibility).

Как представляется, следует также законодательно «легализовать» возможность правового сотрудничества с иностранными партнерами, в т.ч. в сфере противодействия терроризму и экстремизму, на основе применимых решений Совета Безопасности ООН.

Действенность антитеррористического сотрудничества на пространстве СНГ и ШОС в немалой степени будет также определяться реальными успехами в деле сближения (гармонизации и унификации) национальных законодательств, в т.ч. путем надлежащей имплементации соответствующих международных договоров, участниками являются государства, входящие в СНГ и ШОС, а также модельных (рекомендательных) актов, принятых Межпарламентской Ассамблеей государств – участников СНГ (МПА СНГ) и Парламентской Ассамблеей Организации Договора о коллективной безопасности (ПА ОДКБ). Это необходимо и для создания надлежащих предпосылок для реализации различных форм международного правового сотрудничества, которое во многом основывается на принципе двойной наказуемости деяний, в связи с которыми запрашивается международное содействие (принцип double criminality).

При этом хотелось бы подчеркнуть необходимость в безотлагательном порядке договориться о гармонизированном правовом регулировании вопросов, связанных с использованием робототехники и искусственного интеллекта (ИИ) в преступных целях. Однако не следует упускать из виду и возможности их применения в правоохранительной деятельности, в т.ч. на антитеррористическом направлении.

Прежде всего, как я полагаю, необходимо сделать акцент на формировании надежной правовой базы, включая заключение международных договоров, касающихся безопасности и механизмов управления развитием ИИ, с целью предупреждения и пресечения потенциальных достаточно серьезных (по мнению некоторых специалистов, даже экзистенциальных) рисков для человечества. На эту тему 18 июля 2023 г. высказался и Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш в своем выступлении на заседании Совета Безопасности ООН по этому вопросу.

В мире уже накоплен определенный опыт разработки соответствующих международных документов как рекомендательного, так и правового характера. Опыт, который может быть использован странами СНГ и ШОС как на национальном, так и на международном уровне (как известно, в этом отношении некоторые документы рекомендательного характера разрабатываются в рамках МПА СНГ и ПА ОДКБ).

В частности, 1 августа т.г. вступил в силу принятый в рамках Европейского союза Закон об искусственном интеллекте, регулирующий различные аспекты использования систем и инструментов, основанных на ИИ. Этот документ направлен на защиту фундаментальных прав, демократии, верховенства закона и экологической устойчивости от высокорискованного искусственного интеллекта, а также на стимулирование инноваций и утверждение Европы в качестве лидера в этой области. В соответствии с этим актом системы ИИ делятся на различные классы риска. В зависимости от этого провайдеры должны выполнять определенные требования к их безопасности и прозрачности.

А принятая 17 мая 2024 г. Рамочная конвенция Совета Европы об искусственном интеллекте, правах человека, демократии и верховенстве права призвана, по мнению ее разработчиков, решать конкретные проблемы, возникающие на протяжении всего жизненного цикла систем искусственного интеллекта, и поощрять рассмотрение более широких рисков и последствий, связанных с этими технологиями.

Среди прочего, применительно к системам ИИ важно установить (желательно, скоординированно на международном уровне) ответственность, в том числе уголовную, за совершение определенных общественно-опасных деяний с серьезными санкциями сдерживающего характера за совершенные таких правонарушений. Причем ответственность как для физических, так и юридических лиц.

И еще один важный вопрос, на котором я хотел бы остановиться!

Полагаю, что давно настало время подумать о создании национальных и/или международных (например, в рамках ООН, СНГ или ШОС) механизмов криминологического прогнозирования с целью упреждающего выявления и принятия мер по купированию будущих криминальных угроз, возникающих в связи с весьма бурным развитием науки и технологий (включая, искусственный интеллект, биотехнологии, генную инженерию, квантовые технологии).

3. Что касается совершенствования практики антитеррористического сотрудничества, то, прежде всего, следует отказаться от политизации вопросов такого сотрудничества и применения в нем «двойных стандартов». Давно пора отринуть деление террористов на «плохих» и «хороших» (а фактически – на «чужих» и «своих»).

Перспективными направлениями представляются также создание и развитие, в т.ч. своевременная актуализация, соответствующих международных информационных банков данных, взаимодействие в подготовке и повышении квалификации кадров, а также установление прямых контактов на рабочем уровне, особенно на стадии подготовки и исполнения запросов о правоохранительном сотрудничестве, о выдаче и правовой помощи по конкретным уголовным делам и, при необходимости, делам об административных правонарушениях.

В целях обеспечения сотрудничества по сложным уголовным делам возможно создание (при необходимости, под эгидой АТЦ СНГ и РАТС ШОС) двусторонних или многосторонних оперативно-следственных (рабочих) групп с партнерами из заинтересованных стран. В рамках их деятельности, в частности, выявляются обстоятельства, препятствующие эффективному взаимодействию, в т.ч. по исполнению запросов о выдаче и правовой помощи по уголовным делам, вырабатываются меры по их устранению и по координации совместных усилий.

И, конечно же, нельзя не отметить важность проведения международных пограничных операций и антитеррористических учений, особенно подобных тому, которое завершается в Ташкенте завтра: Совместному антитеррористическому учению компетентных органов государств-участников СНГ и государств-членов ШОС «Восток – 2024».

В заключение хочу пожелать всем участникам нашей конференции и последующих учений плодотворной работы и выразить уверенность, что ее результаты будут содействовать делу обеспечения безопасности и правопорядка на территории государств, участвующих в СНГ и ШОС, на благо проживающих в них людей!"

_____________________________